Про девочку Настю и злую Невидимку. Ю.П. Вяземский

Про девочку Настю и злую Невидимку.
Юрий Павлович Вяземский

Глава первая. НАСТЯ ДОГАДЫВАЕТСЯ

В большом городе жила девочка Настя. В школу она еще не
ходила. Но у Насти была старшая сестра Рита, и та училась в
третьем классе.
Однажды Насте захотелось нарисовать большое красивое
солнце. Солнце должно было быть зеленым – таким оно выглядит,
если смотреть на него, лежа в высокой траве. Но в Настином
наборе фломастеров именно зеленый засох и не рисовал. Недолго
думая Настя взяла фломастер старшей сестры.
Однако только принялась она рисовать, Рита вернулась из
школы да как закричит дурным голосом:
– Ну-ка, положи на место! Сколько раз говорила: не трогай
мои вещи!
Настя посмотрела на сестру и… обомлела. Лицо у Риты
скривилось, рыжие волосы взъерошились, а глаза недобро
заблестели.
“Да разве это Рита? – подумала Настя. – Ведьма какая-то”.
Рита была хорошей девочкой. В школе она училась на пятерки,
умела быстро складывать в уме большие числа и еще быстрее
вычитать их друг из друга. С Настей обращалась приветливо и
ласково, давала ей свои игрушки, защищала ее во дворе от
мальчишек. Лишь изредка Рита вдруг становилась непослушной и
грубой, и мама тогда говорила, что в Риту “кто-то вселился”.
“Сейчас, наверно, тоже вселился”, – размышляла Настя, глядя
на сестру.
– Между прочим, мне вовсе не жалко фломастеров, – вдруг
виновато объяснила Рита, опустив глаза. – Только колпачками
закрывай. Сохнут ведь.
“Вот теперь опять на себя похожа, – думала Настя, не сводя
взгляда с сестры. – Неужели уже выселился? И кто это то
вселяется в нее, то выселяется?”
Настя решила проверить. Подошла она к этажерке, сняла с
полки Ритину куклу. Кукла была очень красивой. Рита любила ее
больше других своих игрушек.
Настя перевернула куклу вниз головой. Кукла запищала, а
Настя выжидательно смотрела на сестру и думала:
“Сейчас опять вселится… Нет, вот сейчас, наверно…”
Но Рита лишь попросила:
– Потом посади на место. Ладно? – И грустно добавила: – Мне
сегодня по математике тройку поставили. А я на пятерку
отвечала.
Настя разочарованно вздохнула, посадила куклу на этажерку.
И тут из кухни донесся мамин голос:
– Марга-ри-та! Обедать иди!
– Да не хочу я! Чего пристала?! – снова дурным голосом
закричала Рита.
Настя быстро обернулась к сестре и увидела то, что ожидала:
сверкающие глаза, взъерошенные волосы и скривившийся рот.
“Ну вот, опять! Я же знала!” – подумала Настя и вышла из
комнаты.
Квартира, в которой они жили, была тесной: две небольшие
комнаты и кухонька. К тому же в одну из комнат Рите с Настей
входить не полагалось. Комната эта называлась “кабинетом”, и в
ней по вечерам, а также в выходные дни работал отец, Юрий
Дмитриевич. Он сидел за широким столом, чуть ли не до потолка
заваленным толстыми книгами, листами бумаги и множеством
маленьких карточек с иностранными словами. Из этих бумаг и
карточек, как объяснял Юрий Дмитриевич, должен был получиться
толстый словарь, вроде тех, которые громоздились на столе и
стояли на полках.
Получалось, что единственным местом, где Настя могла
уединиться, служил небольшой чуланчик, точнее стенной шкаф, из
которого мама велела сделать чуланчик. Туда-то Настя и
направилась.
“Наверно, живет на свете злая колдунья, – затворившись в
чуланчике, стала догадываться Настя. – Зовут ее Невидимка.
Потому что никто ее не видит. Она влетает в Риту, и Рита сразу
становится злой и грубой. Все думают, что это Рита злится, а
на самом деле в ней Невидимка сидит. А когда она вылетает,
Рита снова становится хорошей и доброй”.
Вечером, как обычно, усадив Настю на диван в своем
кабинете, папа читал ей сказки. Читал он замечательно, с
выражением и по ролям. Например, когда говорила ведьма, папа
хрипел и пришепетывал, но стоило заговорить принцу, и папин
голос тут же становился чистым и звонким.
Настя любила слушать сказки, особенно сказки Андерсена.
В тот вечер папа читал как раз одну из любимых Настиных
сказок: про мальчика, которому в глаз и в сердце попали
волшебные осколки, и он сделался злым, начал обижать свою
подружку. А Настя слушала папу и продолжала догадываться:
“Все ясно. Невидимка влетает в Риту тоже через глаз. Но где
она поселяется? Неужели в сердце?”
– Ты когда злишься, где тебе бывает больно? – спросила
Настя у Риты, ложась в постель.
– Мне зло бывает, а не больно, – отвечала сестра, листая
перед сном учебник по математике. Сказки она не слушала и не
читала с тех пор, как пошла в школу и научилась складывать в
уме большие числа.
– А в каком месте злишься? В груди? Или в голове, в животе?
– Я везде злюсь, неужели не понятно, – проворчала Рита, но
вдруг отложила учебник, задумалась, потом ответила: – Нет, не
в груди. В животе скорее.
Больше Настя не приставала к Рите с вопросами. Она уже обо
всем догадалась: “Конечно же, злая Невидимка поселяется в
животе. Потому что сердце у людей всегда доброе. Ведь со злым
сердцем человек просто жить не сможет. Тогда он уже не
человеком будет, а змеем или жабой какой-нибудь”.
Ночью Насте приснился сон. В нем Настя увидела свою сестру,
которая протягивала к ней руки и плакала:
– Настенька, я обманула тебя, когда сказала, что мне не
больно. Мне потом больно бывает, больно и стыдно перед тобой,
перед мамой, перед всеми, кого я обидела. Но я ничего не могу
с собой поделать. Невидимка командует мной, кричит моим
голосом, топает моими ногами. Помоги мне. Выгони из меня злую
колдунью!

Глава вторая. НАСТЯ ПЫТАЕТСЯ РАСКОЛДОВАТЬ РИТУ

Целый день Настя размышляла, как помочь сестре. Задумчивая
бродила по двору, к детям не подходила.
А после обеда, когда мама принялась стирать белье, вошла в
ванную и спросила:
– Мам, ты не помнишь, как надо расколдовывать людей?
– Нет, не помню, – призналась мама, грустно взирая на кучу
грязного белья. – Ты лучше папу спроси. Он ученый и все знает.
Но вечером оказалось, что и папа не знал. Полистал он
сперва одну книжку, потом другую и говорит:
– Нет, сразу не могу ответить. Давай так сделаем: ты сейчас
пойдешь спать, а я поищу и завтра вечером…
– Утром, папочка! Утром, пожалуйста! – попросила Настя.
Папа согласился. На следующее утро, перед тем как уйти на
работу, он позвал Настю в кабинет и перечислил ей все
колдовские приемы, которые нашел в сказках и выписал на
карточки.
Лишь три колдовства годились для Насти, но и на том
спасибо.
Когда Рита вернулась из школы, Настя незаметно, как было
велено в сказках, воткнула ей в школьное платье большую
булавку. Рита, однако, спокойно прошла в комнату, сняла с себя
форму и повесила в гардероб.
“Надо подкараулить, когда Невидимка влетит в Риту, и
поймать ее платком”, – решила Настя, достала из шкафа мамин
пуховый платок и стала следить за сестрой.
Но, вопреки обыкновению, Рита быстро и с аппетитом
отобедала и села за уроки.
“Злая Невидимка, наверно, догадалась, что я за ней охочусь,
и прячется, – объяснила себе Настя. – Ну ничего, появится –
куда она денется. Она ведь без грубости жить не может”.
Сделав уроки, Рита отправилась гулять во двор, а Настя
вышла следом; мамин платок она прятала за спиной.
Рита долго играла с подружками в “классики”, но вот
рассердилась на одну из девочек и оттолкнула ее. В тот же миг
подбежала Настя и накинула ей на голову платок.
Рита сорвала его с головы, гневно огляделась, но, увидев
перед собой Настю, рассмеялась.
– Глупая ты, Настька. Он же белый – испачкается, – пояснила
она ласково. – Быстренько отнеси на место.
“Здорово я ее выселила!” – торжествовала Настя, направляясь
через двор к подъезду.
Но стоило ей открыть дверь, как по двору разнесся дурной
Ритин голос:
– Кто так биту бросает?! Жухала!
“Я ее выгнала, а она снова в Риту вернулась”, – вздыхала
Настя, медленно поднимаясь по лестнице.
Последнее колдовство осталось у Насти. Если и оно на Риту
не подействует…
– Папа, – вечером попросила Настя отца, – прочти мне,
пожалуйста, ту сказку, где про волоски.
И папа стал читать. Вкрадчивым голосом доброго волшебника
он как бы учил Настю: “Схвати покрепче, не обращай внимания на
кошачий визг, который он поднимет, вырви у него с темени три
огненных волоска и сожги на месте”.
“Конечно, Рите может быть больно, – думала Настя. – Но зато
я выгоню из нее Невидимку… Ничего, потерпит! А потом спасибо
скажет”.
У себя в комнате Настя дождалась, когда Рита уснет,
неслышно встала с постели, склонилась над сестрой, отсчитала у
нее на макушке три рыжих волоска и с силой дернула. Рита
вскрикнула, вскочила на постели и так сильно толкнула сестру в
грудь, что Настя отлетела в противоположный угол комнаты.
“Вот возьму сейчас – и не три волоска, а все твои дурацкие
волосья повыдергиваю!” – с досады подумала Настя, сжимая
кулаки. Однако удержалась и выбежала в коридор.
И тут, в коридоре, вдруг услышала такое, что разом забыла
про неблагодарную сестру Риту и свою обиду.
– А я тебе говорю: никуда я не поеду! – раздался из
кабинета голос Юрия Дмитриевича.
Голос этот был настолько сердитым и хриплым, что Настя
поначалу решила: папа, наверное, сам себе читает сказки,
изображая не то ведьму, не то бабу Ягу. Но, заглянув в дверную
щелку, Настя поняла, что ошиблась: отец стоял напротив мамы и
именно с ней разговаривал сердитым хриплым голо сом.
– Не понимаю тебя, Юра, – испуганно отвечала Ирина
Павловна. – Нам предлагают большую трехкомнатную квартиру. Я
так давно о ней мечтала…
– А я давно мечтаю закончить словарь! – перебил ее Юрий
Дмитриевич. – Посмотри, что у меня здесь творится! Как я буду
все это перевозить, разбирать, упаковывать?..
Они еще долго спорили. Но Настя к словам их не
прислушивалась, в ужасе глядя на отца. Никогда она его таким
не видела. Лицо у Юрия Дмитриевича раскраснелось, глаза
округлились, точно кто-то душил папу за горло.
“Не может быть! – думала Настя. – Не может папа так
разговаривать с мамой! Неужели и в него вселилась Невидимка?!”

Глава третья. НАСТЯ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ

На следующее утро Настины подозрения подтвердились. Папа
вышел к завтраку мрачный, молчаливый. К яичнице не
притронулся; выпил кофе и ушел на работу, даже не сказав маме
спасибо.
Сомнений быть не могло. Злая Невидимка переселилась из Риты
в папу, и поэтому он стал так странно себя вести.
“Но как ее из папы-то выгнать? – ломала себе голову Настя.
– Не стану же я рвать у него волосы. У папы они не рыжие. А
рвать надо только “огненные”. Иначе не получится…”
Настя ушла в чуланчик, заперлась там и надолго задумалась.
А задумавшись, вспомнила вдруг, что в сказках, герои которых
были не волшебниками, не силачами и не великанами, а
обыкновенными людьми, им обязательно кто-то помогал: например,
добрые феи или сказочные животные.
Настя отпросилась у мамы и выбежала во двор.
Бродила она, бродила по двору, однако ни волшебницы, ни
сказочного животного не встретила. На мусорном баке, правда,
сидела тощая рыжая кошка. Но разве могла она помочь Насте?
Вздохнула Настя и вышла на улицу.
Там было широко и шумно. Навстречу Насте шли люди, но все
они спешили и на Настю внимания не обращали.
Проходя мимо сквера, Настя увидела, что возле клумбы с
настурциями клюют хлебную корку два жирных голубя, сердито
отгоняя прочь маленькую синичку.
“Сейчас помогу этой птичке, – решила Настя. – Горбушки на
всех хватит, а птичка может оказаться волшебной”.
Настя направилась к клумбе, но синичка при ее приближении
испуганно вспорхнула и улетела, а голуби продолжали клевать
горбушку, не обращая на Настю ни малейшего внимания.
Настя едва не заплакала с досады, но вдруг заметила, что
мимо сквера идет старушка, седенькая-седенькая,
сгорбленная-пресгорбленная, и не просто идет, а тащит две
большие сумки. Мигом догнала Настя старушку, выхватила у нее
сумки и потащила.
– Господи! Тебе же тяжело! Надорвешься! – восклицала за ее
спиной старушка.
– Не надорвусь, бабушка милая, – как можно вежливее
отвечала Настя, а сама думала: “Интересно, что она мне
подарит? Лучше всего – волшебную палочку”.
Они остановились возле одноэтажного дома. Старушка забрала
у Насти сумки, улыбнулась ласково, сказала “спасибо” и
направилась к дверям.
– Как “спасибо”?! – изумилась Настя. – “Спасибо” – и ничего
больше?!
Старушка обернулась. Лицо ее погрустнело.
– А чего ты хочешь, внученька? Хочешь, конфеткой угощу?
– Не нужна мне ваша конфетка! – возмутилась Настя. – И
никакая я вам не внученька! У меня своя бабушка есть!
“Почему я всем должна помогать, а мне никто помочь не
хочет? Нечестно так!” – обиженно думала Настя, возвращаясь
домой.
В тот вечер папа не читал ей сказок. Он не вернулся с
работы ни к ужину, ни после ужина. А мама, когда мыла Настю,
вдруг расплакалась.

Глава четвертая. НАСТЯ СТАНОВИТСЯ ФЕЕЙ

Ночью Насте снова приснился сон.
Настя шла по цветущему лугу. Вокруг было так светло, будто
в небе светило сразу несколько солнц. В конце луга искрилась
река, а на ее берегу, взявшись за руки, кружились в радостном
танце три девочки. На одной из девочек было розовое платье, на
другой – золотистое, на третьей – голубое. Заметив Настю,
девочки прервали танец и устремились к ней.
– Здравствуй, Настенька! – приветствовала ее розовая
девочка. – Ты узнала меня? Я та рыжая кошка, которую ты
встретила во дворе.
– А я та маленькая птичка, которую ты видела в сквере, –
сказала золотистая девочка.
– А я та старушка, которой ты донесла до дому тяжелые
сумки, – сказала голубая.
– Много раз попадалась я тебе под ноги, – продолжала
розовенькая, – но ты ни разу меня не обидела. Хотела я в
благодарность за это проводить тебя к тому месту, где спрятана
волшебная палочка. Но, заглянув тебе в глаза, поняла, что ты
сама отыщешь дорогу.
– Не беда, Настенька, что тебе не удалось накормить меня, –
сказала золотистая девочка. – Главное, что сердце твое
испытало жалость ко мне, синичке. Хотела я подарить тебе
волшебную палочку, но…
Девочка вдруг умолкла и посмотрела на третью, голубенькую.
А та шепнула Насте на ухо:
– Запомни: не нужна тебе волшебная палочка. Стоит тебе
поднять руку, мысленно произнести заклинание, и силе твоей
покорится любая злая колдунья. Потому что ты фея. Такая же,
как мы…
Тут Настя проснулась.
“Нет, так не бывает, – лежа в постели, размышляла Настя. –
У фей, я знаю, все в жизни должно быть необыкновенно”.
За завтраком Настя спросила у мамы:
– А откуда я появилась, ты не помнишь? После того, когда
меня совсем не было, а была только Рита?
– Я тебя в больнице родила. Там же, где Маргариту, – угрюмо
отвечала мама, а Настя огорчилась: “Нет, не фея. Феи в
больницах не рождаются. Они появляются всегда неожиданно. Их
либо аист приносит, или в цветке их находят”.
– А я хоть неожиданно появилась? – спрашивала Настя.
– Ешь и не задавай глупых вопросов! – сердито приказала
Ирина Павловна.
Но после завтрака Рита отозвала Настю в сторону.
– Если хочешь знать, – сказала она, – они с папой мальчика
ждали. Но бабушка им сказала: “У вас будет девочка”. Так и
вышло. А папа, говорят, расстроился.
Поведав это, Рита с насмешливым любопытством посмотрела на
сестру. А Настя просияла, поцеловала Риту и заперлась в
чуланчике, чтобы хорошенько все обдумать.
Получалось, что ее бабушка, Ольга Владимировна, могла быть
той самой доброй волшебницей, которые предсказывают в сказках
рождение маленькой феи. Чем больше Настя вспоминала про
бабушку, тем тверже в этом убеждалась.
Начать с того, что бабушка жила не в городе, а в деревне,
на берегу моря. К этому стоит добавить, что Ольга Владимировна
умела угадывать погоду: как говорила вечером, так утром и
выходило. Понимала она, между прочим, и птичий язык. Однажды
Настя случайно разбила вазу, а осколки закопала за сараем.
Никто об этом не узнал, кроме бабушки. Когда же Настя
удивилась ее догадливости, Ольга Владимировна ответила: “А мне
сорока обо всем рассказала. Она известная ябеда”. Наконец в
целом свете не было человека добрее бабушки.
“Как я сразу не догадалась! Никакая я не обыкновенная
девочка, а самая настоящая фея. Фея Анастасия Прекрасная!” –
подумала Настя и вдруг почувствовала себя так, словно только
что прочла какую-то чудесную сказку, мудрую и радостную, с
которой все сказки начались и, зная которую, другие сказки
читать уже не надо.

Глава пятая. БЕЗ НАЗВАНИЯ, НО САМАЯ СТРАШНАЯ

Настя вышла из чуланчика и, распахнув дверь папиного
кабинета, безбоязненно вошла в него.
Была суббота, поэтому папа работал дома. Он сидел за столом
и перебирал карточки с иностранными словами.
– Настя?.. Кто позволил тебе зайти сюда? – спросил Юрий
Дмитриевич и строго посмотрел на дочь.
Но Настя ему не ответила, подошла к книжной полке, сняла
несколько книг со сказками и ушла в чуланчик.
Там она разложила книжки, сверху опустила на них руки и как
бы зарядилась сказочной силой. Потом стремительно вернулась в
отцовский кабинет.
Остановившись напротив Юрия Дмитриевича, она уставилась
отцу в правый глаз, протянула вперед ладони, зачем-то
задержала дыхание и с ненавистью стала произносить про себя
заклинание, неожиданно словно само собой родившееся у нее в
голове:
“Убирайся, злая Невидимка! Убирайся, жадная мачеха!
Убирайся, разбойница и трусливая ябеда!..”
– Да что же это за безобразие?! – вдруг испуганно
воскликнул Юрий Дмитриевич, выронил карточку, которую держал в
руке, и Насте показалось, как что-то словно отделилось от
папиного правого глаза: то ли брызнуло, то ли выпало, то ли
вылетело из него.
“Ага! Испугалась!” – торжествующе подумала Настя и выбежала
из кабинета.
Но прошло совсем немного времени, и с кухни донесся
сердитый отцовский голос:
– Ты и детей против меня настроила! Даже Настя на меня
волком смотрит!
“Опять вселилась, – поняла Настя и разгневалась: – Ну,
погоди! Сейчас такое тебе устрою – не обрадуешься!”
Собрав всю свою волшебную силу, Настя отправилась на кухню.
Каково же было ее удивление, когда, войдя туда, она застала
следующую картину: папа сидел на стуле, виновато моргая
глазами, а мама кричала на него:
– Ну и оставайся здесь один! А мы с девочками уедем!
Настя опомниться не успела, как в глазах у нее потемнело, в
животе больно сжалось, а в ушах закричал незнакомый голос:
– С ума сошла?! Не понимаешь, что папа не виноват?! В нем
злая Невидимка! Она не хочет, чтобы он переехал с нами в
большую квартиру. А ты, вместо того чтобы спасать папу,
бросить его собралась?! Невидимке отдать?!
– Что с тобой, Настенька? – испугалась мама. – Что ты
говоришь? И что у тебя с лицом?
Кинулась Настя в ванную, посмотрела на себя в зеркало и
остолбенела. Из зеркала на нее глянуло какое-то чудовище, с
обезображенным лицом, всклокоченными волосами и горящими
глазами.
Что было дальше, Настя не помнила. В себя она пришла,
когда, обхватив голову руками, стояла в чуланчике и думала:
“Как я могла так грубо?! Маме?! Ведь как будто не я
кричала”.
Настя еще сильнее стиснула руками голову и зажмурилась. Но
ей это не помогло, и Настя продолжала думать:
“Я не заметила, как она вселилась в меня. И в глаз
кольнуло, и в животе сдавило… А лицо! Лицо-то каким стало!”
Стояла Настя в чуланчике и вспоминала то, что вспоминать ей
совсем не хотелось. Сначала она вспомнила, с какой ненавистью
собиралась вырвать все Ритины волосы, когда сестра оттолкнула
ее. Потом Настя вспомнила о старушке, которой нагрубила за то,
что та не дала ей волшебной палочки. А разве никогда не
огорчала Настя своих родителей? Разве не обижала она других
людей? И этих обид и огорчений вдруг припомнилось так много,
что Настя вынуждена была признаться себе:
“Никакая я не фея. Не может в фее жить злая колдунья!”
И так тут Насте стало обидно, так стыдно и горько, что она
заплакала.
Впрочем, плакала она не долго.
“Ну нет, милая моя! А кто, интересно, будет бороться с
Невидимкой, защищать от нее Риту, папу и маму?! – рассердилась
на себя Настя, смахнула слезы и подумала, словно чужому
человеку приказала: – Фея ты или не фея, ты должна ее
победить!”

Глава шестая. НАСТЯ БОРЕТСЯ И ПОБЕЖДАЕТ

Трудно пришлось Насте.
Невидимка разошлась не на шутку. Влетая в маму, она
заставляла ее ссориться с отцом, наказывать дочерей за самые
пустячные провинности. Потом из мамы она перебиралась в папу,
который, оглушительно хлопнув дверью, запирался у себя в
кабинете и там долго стучал ящиками стола, словно пинал их
ногой. Насытившись папой, Невидимка вселялась в Риту, и та
сразу начинала дразнить и обижать Настю, разбрасывать ее
игрушки.
Но всякий раз Настя говорила себе:
“Пусть бесится. Главное, чтобы она в меня не влетела. Пусть
хоть один человек будет, которым она не сможет командовать.
Тогда Невидимка его испугается и других людей оставит в
покое”.
Но одно дело говорить себе и совсем другое сдерживаться,
когда от обиды и гнева на сестру руки у Насти чесались и
горели, будто обожженные крапивой, когда сердце ее словно
пронзал смертоносный кинжал, а виски точно стискивал узкий
обруч.
Но в эти ужасные моменты Настя вспоминала свои самые
любимые сказки и говорила себе: “Я знаю одну девочку. Она все
вытерпела, чтобы спасти своих братьев, семерых диких лебедей.
А другая девочка босой обошла полсвета, чтобы отнять своего
друга у Снежной королевы. А ведь им было намного труднее и
больнее, чем мне”.
Скоро, однако, Настя поняла, что мало не пускать в себя
злую Невидимку. Надо сделать так, чтобы ей и в других жилось
как можно неуютнее. Как это сделать? Думала Настя, думала и
придумала.
Начала она с того, что нарисовала двенадцать разноцветных
солнц. Настя развесила их по стенам в детской, они словно ярко
осветили ее, и Настя увидела, что комната не прибрана. Тогда
Настя подмела пол, привела в порядок игрушки, а на столик, за
которым сестра готовила уроки, поставила вазочку с полевыми
цветами.
“Красота! – убеждала себя Настя. – Надо, чтобы вокруг было
как можно больше красоты. Тогда Невидимка обязательно
задохнется. Ведь она ненавидит, когда красиво, чисто. Поэтому
она так боится переезжать на новую квартиру”.
Придя из школы и увидев, как преобразилась их комната, Рита
сперва, похоже, хотела рассердиться, но вдруг улыбнулась,
поблагодарила Настю и, представьте себе, за целый день не
сказала ей ни одного грубого слова.
Настя страшно этому обрадовалась и весь следующий день
работала не покладая рук: несколько раз выносила во двор
мусорное ведро, начистила до блеска обувь, стоявшую под
вешалкой. А главное, тайком от мамы провела большую уборку в
папином кабинете: книги протерла мокрой тряпкой и расставила
по полкам, бумаги и карточки собрала со стола, рассортировала
по кучкам и убрала в ящики; самые маленькие карточки поместила
в верхние ящики, карточки побольше – в средние, а бумаги – в
нижние.
Тут уж Невидимка, что называется, с цепи сорвалась – так ей
добрые дела Настины пришлись не по душе.
– Как ты смела прикасаться к моему столу?! – бранилась она
папиным голосом. – Ты же все перепутала! Я теперь неделю не
смогу работать!
Потом Невидимка перелетела в маму, а та схватила Настю за
плечи и принялась трясти так, что у девочки в глазах
потемнело.
– С ума сошла?! Кто же мажет светлые сапоги черным
гуталином?! – вопила злая колдунья маминым голосом.
Но, как ни требовала Невидимка, чтобы Настя рассердилась на
папу или маму, нагрубила им, убежала на улицу, Настя не
поддавалась. И не напрасно. Потому что на следующий день папа
за ужином предложил маме:
– Ириша, давай помиримся и начнем готовиться к переезду.
После Настиной уборки мне теперь ничего не страшно.
Настя чуть не закричала от радости. И вовсе не огорчилась,
когда мама сердито ответила, что теперь она передумала и
переезжать никуда не собирается. Разве не знала Настя из
сказок, на какие злые козни способны ведьмы и колдуньи, когда
они чувствуют, что их побеждают.
Но папа расстроился. Он ушел к себе в кабинет, а Настя
сказала маме:
– Я знаю одну девушку. Она так сильно любила принца, что
все ему простила. Она даже стала морской пеной, чтобы принц
был счастливым. Ты представляешь себе?
– Нет, не представляю, – ответила мама, внимательно глядя
на дочь.
– А я представляю, – грустно вздохнула Настя. – Я бы тоже,
наверно, простила его.
Тут глаза у Ирины Павловны вдруг заблестели; она привлекла
к себе Настю, поцеловала ее и ушла в кабинет к папе.
А когда Настя уже лежала в постели, Рита сообщила ей:
– Между прочим, нас с тобой скоро к бабушке отправят. Чтобы
под ногами не путались, когда родители переезжать будут… Так
мне мама сейчас сказала. Понятно?
“Не может быть! – не поверила ей Настя. – Так быстро даже в
сказках не бывает…”
Но именно в ту ночь Насте приснился сон.
Они с бабушкой стояли на золотистом песке, на берегу синего
моря, а над волнами висело большое красное солнце. Ольга
Владимировна обнимала Настю и говорила:
– Запомни, Настенька: феями не рождаются – ими становятся.
Каждая девочка может стать феей, если она будет смелой, если
будет терпеливой и научится чувствовать чужую боль так же
остро, как свою собственную. Это так просто – и это так
нелегко, Настенька. И чтобы добиться этого, надо трудиться, не
ожидая награды и похвалы, и не год, и не три, и даже не семь
лет, а всю свою жизнь!